В данном отчете АРТИКЛЬ 19 и Human Constanta рассматривают интерпретации
различных беларуских законодательных актов — в частности, касающихся «экстремизма» и «языка вражды», — противоречащих обязательствам страны согласно международному праву в области прав человека. Доклад приходит к тому, что законодательство не соответствует международным стандартам свободы выражения мнений, выходя за рамки, установленные статьями 19 и 20 МПГПП.
Скачать отчёт на английском Скачать отчёт на русском
В докладе отмечается, что в беларуском законодательстве используются расплывчатые и неопределенные термины для определения запрещенных высказываний. Законодательство включает в себя:
– законодательство, направленное на борьбу с «экстремизмом»; и
– запрет на «язык вражды» и подстрекательство к ненависти и насилию.
В данном отчете, не поддерживая смешанного понимания понятий «экстремизм» и «язык вражды» в Беларуси, соответствующее законодательство анализируется с целью оценки его соответствия международному праву в области прав человека.
В нем также анализируется проблемная судебная практика, такая как чрезмерная зависимость от экспертных оценок и отсутствие баланса между ограничениями и свободой выражения мнений, с тем чтобы еще раз показать негативное влияние этого законодательства. Эта практика не соответствует судебной практике Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и практике стран Совета Европы.
АРТИКЛЬ 19 и Human Constanta также подчеркивают в докладе, что законодательство часто применяется слишком широко, что позволяет им злоупотреблять, становясь, таким образом, инструментом государственного контроля и цензуры.
АРТИКЛЬ 19 и Human Constanta настоятельно призывают правительство привести соответствующее законодательство и практику в соответствие с международными стандартами в области прав человека, уделяя особое внимание международным обязательствам государства в области свободы выражения мнений. Мы считаем, что это соответствие позволит достигнуть намеченной цели законодательства: обеспечить защиту от угроз национальной безопасности и противостоять подстрекательству к насилию и ненависти.
Основные рекомендации
– Все правовые ограничения в отношении «языка вражды» должны соответствовать требованиям законности (т.е. они должны быть достаточно четкими и ясными), необходимости (т.е. они должны быть необходимы для достижения одной из правомерных целей ограничения свободы выражения мнений в соответствии с международным правом, например, для защиты прав других лиц) и соразмерности (т.е. конкретное ограничение может быть введено только в том случае, если менее ограничительная альтернатива не является достаточной). Все правовые ограничения в отношении «языка вражды» должны быть сформулированы с учетом шестифакторного теста, изложенного в Рабатском плане действий;
– «Антиэкстремистские» законы в их нынешнем виде должны быть отменены. Однако, как минимум, все формы выражения мнений, не представляющие собой прямого подстрекательства к насилию, должны быть исключены из сферы действия законов об «антиэкстремизме» и, соответственно, из сферы применения «антиэкстремистских» мер, таких как списки запрещенных экстремистских материалов, запреты на «экстремистские» организации и любые другие санкции в отношении лиц и организаций за распространение или содействие распространению «экстремистского» контента (например, в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях);
– Статью 130 Уголовного кодекса следует пересмотреть, с тем чтобы уточнить, что это положение применяется только к высказываниям, которые равносильны подстрекательству к дискриминации, вражде или насилию, что, в свою очередь, требует доказательства намерения вызвать дискриминацию, вражду или насилие. В то время как перечень защищаемых признаков может быть правомерно расширен (например, чтобы включить пол, инвалидность и сексуальную ориентацию), «другая социальная принадлежность» должна быть исключена в связи с тем, что она является слишком широкой и непредсказуемой в плане ее применения;
– «Язык вражды», криминализированный в соответствии со статьей 130 Уголовного кодекса, должен быть переведен из категории преступлений против человечности в категорию преступлений против личности. Независимо от формальной классификации, тюремное заключение должно предусматриваться только за наиболее серьезные формы подстрекательства к насильственным действиям;
– Определения запрещенного «языка вражды» в уголовном законодательстве следует также пересмотреть для обеспечения того, чтобы они ограничивались выражением мнений, равнозначным подстрекательству к дискриминации, вражде или насилию. Определения запрещенного «языка вражды», которые содержатся в других законодательных актах, также должны быть пересмотрены для обеспечения их соответствия международным стандартам свободы выражения мнений (например, в контексте запрета так называемых «экстремистских материалов»);
– Возмещение ущерба в соответствии с гражданским законодательством должно быть доступным в качестве менее ограничительной альтернативы, предусматривающей возможность для жертв «языка вражды», а также для НПО добиваться возмещения в форме материального и нематериального ущерба, права на исправление и ответ (в случае «языка вражды» в средствах
массовой информации) и/или публичных извинений;
– Суды должны толковать и применять все правовые положения, ограничивающие «язык вражды», в соответствии с требованиями международного права в области прав человека, в частности со статьей 19, пункт 3, и статьей 20, пункт 2, МПГПП (в соответствии с толкованием, содержащимся в Рабатском плане действий). Это предполагает узкую трактовку нынешних определений запрещенного «языка вражды», с тем чтобы, по возможности, они сводились к пропаганде ненависти, равносильной подстрекательству к дискриминации, вражде или насилию;
– При определении того, подпадает ли конкретное высказывание под запретную категорию, анализ никогда не должен ограничиваться формулировкой этого утверждения. Суды и правоохранительные органы, занимающиеся расследованием случаев «языка вражды», всегда должны устанавливать намерение говорящего вызвать запрещенные последствия. Кроме того, они всегда должны учитывать вероятность причинения вреда в связи с высказыванием — и с этой
целью контекст, в котором оно было сделано, его масштабы и охват, а также позицию выступающего и его авторитет или влияние на свою аудиторию;
– Суды и правоохранительные органы должны свести к минимуму свою зависимость от экспертных оценок в делах о «языке вражды». Они должны запрашивать экспертное мнение только в случае, когда действительно необходимы специальные знания для интерпретации или оценки конкретных доказательств. Суды ни в коем случае не должны подменять свою собственную оценку анализом, проведенным экспертами;
– Судьи, сотрудники правоохранительных органов и другие соответствующие должностные лица (например, участвующие в регулировании деятельности средств массовой информации) должны проходить всеобъемлющую и регулярную подготовку по международным стандартам в области прав человека и сравнительной передовой практике в отношении «языка вражды»;
– В сотрудничестве с экспертами и гражданским обществом правоохранительные органы должны разработать руководство по расследованию случаев «языка вражды» в соответствии с международными стандартами в области прав человека.